Ноябрь в этом году принес с собой не только календарное преддверие зимы. Погода мучительно и неумолимо настаивала на своем, с каждым днем понижая градус все ниже и ниже. В военном лагере «Лихай» начальство уже подумывало перенести утреннюю зарядку с улицы в зал, дабы не подвергать будущих солдат опасности подхватить пневмонит. Однако, в этот день зарядка прошла как обычно на промерзлой, притоптанной траве, и молодой Джеймс Барнс был вынужден прилагать все усилия чтобы не замерзнуть, действуя не как обычно по привычке, разминая сонные мышцы, а действительно заставляя суставы загореться, с силой отжимаясь от земли, подтягиваясь на станке и выполняя упражнение на кольцах. Организм упорно не хотел просыпаться и выполнять порученную ему тепловую функцию, поэтому руки не скользили и не слушались, пальцы то и дело грозились сорваться с тонкого, скользкого обруча и представить из Барнса посмешище перед всем лагерем. Парень изо всех сил уцепился за кольца, отказываясь поддаваться законам притяжения и падать вниз, напрягая плечевые суставы и заставляя непослушное и деревянное, околевшее тело совершить необходимое упражнение. То тут то там слышалось, как остальные солдаты уже закончили упражнения.
- Рядовой Джонсон закончил упражнение!
- Рядовой Джефферс закончил упражнение,
- Рядовой Томас закончил упражнение.
- Рядовой Барнс закончил упражнение! - отдуваясь, выпалил Барнс вставая на свое место. Он не имел права причислять себя к солдатам, которые прошли мед. осмотр, получили повестку или сами изъявили желание служить. Джеймс Барнс практически на протяжении всей своей жизни живет в этом лагере, каждое утро совершает утреннюю зарядку, живет по расписанию и распорядку, бегает кросс и участвует в стрельбищах. Строго говоря, если бы он был одним из тех солдатов, что отчитывались сейчас, занимая места по левую и правую руку от него, он наверняка бы скорее был командиром, которому они все сейчас отчитывались, через него прошел уже такой поток молодняка, что Барнс с легкостью различал тех, кто не смог отмазаться, кто пришел действительно по своему желанию, тех, кто имел предрасположенностью к военному делу, или норовил то и дело выронить заряженное боевое оружие. Барнс был тут своим уже давно, никто не удивлялся, что он с каждым новым привозом спокойно встает в строй и начинает подготовку курса молодого и продвинутого бойца заново.  Тут ему жилось очень хорошо, все знали его и любили, находясь тут в качестве «особого солдата», он имел частую возможность выходить в город - его отправляли за провизией, какими-то канцелярскими принадлежностями, иногда просто посылали на почту. Баки нравилось, что он не обязан делать то, что другие делать должны, и делал это в отличии от многих с удовольствием. Ему нравилось, что он все время находится там, где много умных, талантливых и опытных вояк делятся своим опытом с молодыми, в том числе и с ним, на равных, будто бы передают свое мастерство. Он впитывал с каждым годом этот дар, лелеял в себе этот интерес и страсть к военному делу, постепенно вырастая в безупречного солдата, которым можно было только восхищаться. Единственное, что удивляло всех, почему же он не идет дальше - ведь возраст с не таких уж давних пор, позволял ему. Баки не мог ответить на этот вопрос, отшучиваясь, что тут его дом и он не желает покидать тех, кто когда-то согласился приютить его, и не позволил провести детство в интернате. Настоящей причиной такого поведения, положа руку на сердце, был самый что ни на есть обыкновенный страх. Джеймс боялся, что его таланты и умения остаются такими непревзойденными только тут, в этом лагере, словно бы это место придает ему сил и дает незримую ауру всесилия. Он боялся, что не справиться с задачей и подведет тех, кто мог бы дать ему рекомендации, боялся что не сможет пройти отбор, и в конце-концов, боялся покинуть место, к которому так привык и двинуться в неизвестность.

Сегодня он получил особое распоряжение - нужно было доставить заказное срочное письмо на почту, чтобы там его как можно скорее переправили по адресу. Баки не знал этого генерала, с длинным и очень сложно выговариваемым именем, однако спешил изо всех ног. Получив - как и все те, кто выходил за пределы лагеря - увольнительный лист, Баки так же получил возможность щегольнуть в выходной военной форме, которую в лагере одевать запрещалось. К сожалению, осенняя форма не предусматривала теплых перчаток, поэтому спрятав конверт из плотной бумаги под одежду, Барнс торопливым шагом направлялся к почте, пряча руки в карманах. Джеймс хорошо знал этот путь, он уже не один раз ходил тут, вместо того чтобы долго шагать по главной улице, он всегда сворачивал в маленький и неприметный проулок, виляя там между домой и срезая путь. Сокращая таким образом дорогу, Баки не только выиграл себе немного времени на то, чтобы потом погулять, но и спрятался от пронизывающего ветра, на открытой местности который задумал так, что уши, кажется он уже перестал чувствовать. Джеймс завернул в очередной раз, проскальзывая мимо небольшого двора и не обращая внимания на крики и приглушенный стук. Он не успел добраться до следующего дворика, как вдруг характер и закономерность звуков подсказала ему, что там или выбивают ковер или выбивают из кого-то дух. Второй вариант, с учетом того, какие именно были звуки, был наиболее вероятным вариантом. Не долго думая, Джеймс развернулся, в два прыжка оказываясь рядом с тем местом, откуда послышался звук. В параллельном дворе творилось какое-то, не иначе сказать, безумие, повергшее молодого человека в шок. Некоторое время, солдат стоял с открытым ртом, не понимая что перед ним происходит, а потом понял, что это даже не драка, а банальное избиение. Шайка, не плотным кольцом окружившая одного, наблюдала за тем как один из них применяет все свое умение махать ногами и бить других по открытым частям тела, шайка, вообщем кажется даже помогала ему, но без того завидного рвения и энтузиазма, что тот, кто был ближе всех к объекту избиения. Рассмотрев в избиваемом парня, который разумно сложился пополам, стараясь спрятать все жизненно важные органы, Баки оправился от первого шока, и направился прямиком туда, не понимая отчего именно его трясет так сильно - от холода или от увиденного.
- Эй, - выкрикнул он хрипло и несколько глухо, однако достаточно властно, чтобы привлечь к себе внимание - Разминаетесь? - здоровяк с красными щеками и носом, рассмеялся неприятным, квакающим смехом и на некоторое время остановился, приглашающе разводя руками.
- А что, солдатик? Тоже хочешь принять участие? - остальные его дружки в количестве двух штук отвечают на его смех ухмылками и сиплым лаем. Сокращая расстояние между ними достаточно быстро, Баки неотрывно смотрел на того, кто был для них мишенью, убеждаясь что парень жив. Тот, в свою очередь, несмотря на побои выглядел решительно, но с нескрываемым любопытством рассматривал приближающегося человека. Оказавшись на достаточно близком расстоянии к «банде», Баки не разбираясь больше в деталях, с силой врезался в парочку дружков заводилы, выбивая им плечи своими и заставляя отшатнуться, будто кегли разбрасывая их. С размаху ударяя главаря, который от неожиданности пошатнулся и сделал несколько шагов назад, удерживаясь все же на ногах.
- Принять участие - это я всегда за. - Барнс приблизился к главарю, который позволил себе бить лежачего, и снова ударил его, на этот раз целенаправленно прямо в нос и с каким-то смутным наслаждением слыша, как хрустнула носовая перегородка. Хлынула кровь, заливая разбитую после первого удара губу и заливая подбородок. Барнс, не желая останавливаться, наступал, но понимал, что если продолжит атаку, то по возвращению в лагерь его мгновенно распознают по костяшкам пальцев. Толкая парня плечом, Джеймс прижал его к стене, с силой встряханув, ухватившись за развороты плаща. Удивительно, но дружки не стали вставать на выручку, предпочитая слиться со стеной. Барнс молчал, лишь угрожающе поблескивая глазами, а парень, схватившись за руки Джеймса, пытался избавиться от его твердой и цепкой хватки, судорожно мотая головой и убеждая его, что они «просто пошутили». Баки ослабил хватку, но лишь насколько, чтобы тот даже не пытался ударить его в ответ. Понимая намек правильно, заводила прихватив свою банду, быстро покинул двор. Барнс медленно и шумно выпускает воздух через рот и разворачивается, все так же медленно и спокойно дыша. Сердце бешено колотилось, отдаваясь глухими и беспорядочными ударами в ушах. Протягивая руку, он помог незнакомцу встать, только сейчас обнаруживая, что рядом с ним валяется тетрадь и несколько уже заляпанных грязью листков с рисунками. Баки приседает и поднимает один из них, на котором изображен бравый солдат в военной форме, с хорошо прорисованными знаками отличая. Такой рисунок отлично бы смотрелся на призывном плакате.
- Отличная работа. - проговорил он, помогая собрать остальные и возвращая их владельцу, лишь мельком просматривая и обнаруживая, что почти все они посвящены военному делу.

Кто бы мог подумать, что на улицах города можно встретить такую возмутительную жестокость, которая переходит все границы и отправляется дальше, за пределы разумного. Джеймс невольно таращился на парня, который был такой хрупкий, такой тоненький, что хотелось проверить, не изломлен ли он по рукам и ногам после произошедшего. Барнс не вольно удивлялся про себя, как это он вообще стоит на ногах? Рассеченная бровь и губа кровоточили, а грязь, которая осталась на лице, перемешалась с подпекшейся и свежей кровью, весь измазанный в пыли и земле, он смотрел на Баки загнанным, диким взглядом и между бровей залегла морщинка, которая придавала его взгляду какую-то упрямую неколебимость, непокорность произошедшему. Внезапно, Барнс подумал, что не удивился бы, узнай что это именно он затеял драку, но несомненно, по какой-то серьезной причине. Ясные глаза и упрямый подбородок говорили о том, что перед ним был человек высоких нравов, который несомненно переводил бабушек через дорогу и даже не смотря на случившееся, он выглядел каким-то чистым, прямым и честным. К тому же он был явным патриотом, о чем свидетельствовали его многочисленные рисунки на одну конкретную тематику. Барнс невольно восхитился этим человеком, который своим образом за какие-то короткие мгновения смог расположить к себе солдата, заставить уважать себя. Он не был жалким, или убогим, несмотря на то, что выглядел он слабым и беззащитным, его дух казался сильнее всех его обидчиков вместе взятых, подумать только, он даже ни разу не вскрикнул, а ведь его избивали трое!
Джеймс смотрел на него некоторое время очень серьезно, кажется даже грозно. На одно мгновение можно подумать, что солдат сейчас развернется, и не сказав ни слова уйдет, оставив молодого человека так и стоять с протянутой рукой и словами благодарности. Но вся хмурь исчезает, и вот перед ним улыбающийся заразительной и открытой улыбкой Баки, который чувствует искреннюю благодарность и не может удержаться от улыбки, которая совсем не имеет ничего общего с гордостью за свой поступок.
- Так поступил бы каждый достойный человек, - отвечает он серьезно, продолжая однако улыбаться - Не сомневаюсь, что окажись я в такой же ситуации, ты бы не прошел мимо. - он пожимает плечами, уверенно и крепко пожимая руку. Теплая широкая ладонь уверенно обхватила тонкую и цепкую, на мгновение сжимая в крепком и торжественном рукопожатии, отпуская. Барнсу приятно видеть ответную улыбку, видеть, что несмотря на произошедшее блондин остается стойким, это достойно восхищения. Он продолжает улыбаться, задорно блестя глазами и молодея на несколько лет, теряя на глазах весь свой устрашающий и грозный образ.
Солдат никогда не оказывался в такой ситуации. Что бы с ним стало? Как бы он отреагировал? Самонадеянно, молодой человек был уверен, что он ровно как и его новый знакомый, не издал бы и звука, что он отбивался бы или переносил вся тяготы стойко. Но по правде сказать, он не мог представить, как это сложно быть заключенным в теле, которое неспособно поддержать твой боевой дух. Джеймс привык, что он и те, кто вокруг него, всегда сильные. Слабые люди казались ему чем-то таким, чего на самом деле не существует. В лагере не было слабых людей, их туда просто не пропускали, а мельком пробегая по улицам города он просто не успел столкнуться с человеческой слабостью и несправедливостью, которой подвергаются последние. Они так и стояли посреди двора, рассматривая друг друга и думая каждый о своем, Баки все еще продолжал держать в одной руке последний рисунок, где был изображен солдат, с довольно правдоподобно прорисованным ружьем. 

- Я Стив Роджерс.

Джеймс в свою очередь хмурится, с его лица исчезает приветливая, легкая улыбка. Смутные воспоминания заставляют его наморщить лоб и задумчиво замолчать, что может создать впечатление, будто он в очередной раз не желает идти на контакт. Жадно впиваясь глазами в лицо молодого человека, он с сомнением рассматривает его, не веря в такие совпадения. Разве так часто встречаются люди с одинаковыми инициалами? Он знал Стивена Роджерса, они случайно познакомились несколько лет назад, столкнувшись около свежих яблок, одно из который, Баки стащил, и был чуть не пойман на месте преступления. Стивен тогда оплатил кражу, выставив все так, будто он взял на одно больше, добавляя монет. А Барнс, отерев яблоко об одежду, уже хрустел им неподалеку, благодарно рассматривая спасителя. Под чумазым лицом проступал разбитый, но тот же самый нос, а губы хоть и распухли от ударов, улыбались все так же. Они больше не встречались, Бак оказался совершенно случайно на том рынке, и район был далек от того, куда он отправлялся если имел возможность выйти из лагеря. Очередная улыбка расцвела на лице, и теперь она была совершенно не иной, теплее, роднее и доверительнее.
- Стивен! - воскликнул он и не удержавшись, крепко хлопнул его по плечу, забыв на мгновение, что он вытащил его из драки. Стив болезненно сморщился, и лицо Барнса сменилось с восхищенно-радостного на извиняюще-виноватое, он мгновенно убрал руку, спрятав ее за спину. - Это я - Джеймс Барнс! - подпрыгнув на месте от нетерпения и внезапности открытия, Джеймс продолжал держать руки при себе, боясь невольно причинить боль и продолжая улыбаться так широко и счастливо, будто бы встретил родственника. Стив Роджерс - ниточка, связывающая его с внешним миром, единственный человек вне лагеря, которого Барнс знал. Думал ли он, что встретит через несколько лет рыночного воришку в военной форме США? Думал ли Баки, что встретит того, кто протянул ему руку помощи и выручил в нужный момент через столько лет и сможет отплатить ему?
- Я ведь обещал, что верну должок. - серьезно проговорил Барнс, осторожно поправляя воротник плаща Стива, и отряхивая грязь с рукава. - Извини, что припозднился. Из-за чего вы сцепились? - говорить стало вдруг так легко, вопросы сами рвались из него, и он, оглядел Роджерса другим взглядом, придирчивым и внимательным. Извлекая из внутреннего кармана чистый платок, он протянул его Стиву, чтобы тот смог утереть лицо и остановить кровь, которая все еще продолжала сочиться из нижней губы.

Отредактировано Bucky Barnes (2015-09-18 14:43:33)

Неожиданная встреча совершенно выбила из головы у Джеймса, что он находится в городе не просто так, а по важному поручению. Конверт, который был спрятан во внутреннем кармане напомнил ему об этом, когда Барнс доставал свой платок. Задевая плотную бумагу, он чуть не хлопнул себя по лбу, вспоминая, что если ко времени не доставит письмо, то почтовая машина отойдет, и сегодня, адресат уже точно не сможет получить необходимую информацию. Точно, что его не погладят в лагере по голове за такой проступок. Джеймс мельком посмотрел на наручные часы, высчитывая, что у него есть еще немного времени, а потом нужно будет бежать со всех ног. Не задумываясь, он предпочел медленной прогулке бег, ведь не каждый день он встречал в городе знакомых. Тем более, что кроме Стива, у Баки фактически, этих знакомых и не было. Он рассматривал блондина, отмечая, что с их последней встречи, тот почти не изменился. В прошлый раз он запомнился ему как благородный человек, которые не судит других, не вешает ярлыков и отказывается делать поспешных выводов, это качество было столь редким, практически штучным, что в глазах Барнса делала молодого человека практически уникальным в своем роде. Все, кого он знал до Стива, были подвержены стереотипам и делали вывод о человеке задолго до знакомства с ним, иногда опираясь на одно лишь военное досье, которое не могло открыть полную картину на сущность человека. Им достаточно было иногда слухов, которые доходили до них, или простого перешептывания военных. Баки и сам грешил этим, подслушивая и подглядывая в личное дело новобранцев и делая выводы о них досрочно. Но Стив, получив такую показательную рекомендацию, не осудил его, не повесил ярлык, и отказался ставить на нем крест, чем подкупил Барнса сразу же, еще до того, как они представились. В его глазах не было осуждения, и этому шкодливому и беззлобному поступку не было уделено едкого и колкого внимания. Стивен был благородным и честным человеком, который не проходил мимо тех, кому требовалась помощь, не закрывал глаза на несправедливость и не смотря на свое, далеко не мощное телосложение, готов был получать за свои убеждения, и упрямо пытаться дать сдачи. В его взгляде была такая сила духа, что Джеймс невольно склонял перед ним голову, признаваясь себе, что не обладает и половиной такой духовной силы. Будь он на месте Стива, не известно как сложилась бы его жизнь, но одно было точно - его не оставили бы в лагере, и вероятнее всего, он был бы детдомовским оборванцем, без понятий о чести, преданности и справедливости. Вряд ли он ввязывался в драки, чтобы защитить кого-то, и едва ли мечтал бы послужить своей родине. Он порой представлял, что было бы, если бы ему не удалось уговорить лагерных оставить его при себе, и невольные мурашки бегут по коже.

- Восхищен твоим мужеством. Не каждый человек готов пойти один против троих. - солдат серьезно качает головой, и сложно понять, что он хочет выразить этим жестом. Он испытывал смесь эмоций, которые включали в себя искренне восхищение, сожаление о том, как досталось Стиву и чуточку горечи, что он не наделен природной физической силой, которая вкупе с его характером, сделала бы из него настоящего героя. Джеймс думает, что не смотря на годы, жизнь не сломила парня, что она не сделала его злым или жестоким, что он не стал равнодушным или обманчиво слепым, она кажется, укрепила его дух, подначила его отстаивать свои взгляды. - Обладай ты знаниями в боевых искусствах, думаю им было бы не так весело. - тело, в конце-концов, это еще не все, и Баки не издевался над ним, не шутил. Он был уверен, что не обязательно быть здоровяком, чтобы укладывать подонков, главное тут знать нужный прием. Осторожно дотрагиваясь до плеча Стивена, брюнет сжимает его не сильно, тем самым желая проявить участие, поддержку.
- Знаешь, Стив, мне нужно доставить одно важное письмо на почту. Не хочешь составить мне компанию? Там неподалеку, есть военный госпиталь, думаю, что тебе могут оказать там помощь и осмотреть тебя, если ты позволишь. - Джеймс улыбается снова и кивает головой в сторону оживленной улицы, на которую им нужно будет выйти. По пути он останавливается, и с некоторым удивлением осматривает свою военную форму, будто бы она совершенно случайно надета на нем, и его удивляет это не меньше, чем Стивена.
- Наши войска пока что еще не вступили в войну, - замечает он, бросая осторожный и внимательный взгляд на Роджерса. Военные сюжеты, легкий блеск в глазах при взгляде на форму и благородство души - неужели этот юноша мечтает о военной карьере? Барнс хмурится всего мгновение, неуловимый для невнимательного собеседника жест, а потом решает, что пожалуй рано задавать такой вопрос. Они вышли из переулка и влились в поток людей. Прохожие то и дело бросали заинтересованные взгляды на спутника солдата. Стив не мог не привлекать внимания - не смотря на то, что он остановил кровь, его губа заметно вспухла, и он прихрамывал. Не смея его торопить, Барнс перешел на более медленный шаг, подстраиваясь под блондина.
- Я всю жизнь провел в военном лагере.. - осторожно поделился со Стивом этой информацией брюнет, не зная зачем именно он посвящает его в таким подробности, будто бы поясняет появление на его плечах военной формы, и пытается убедить его, что это все не просто так, и что он заслуживает носить эту фуражку и шинель. Джеймс не привык вот так нараспашку раскрывать душу перед кем-то, но Роджерс, сам того не зная, завоевал его доверие дважды, и сегодняшний поступок, ставший вторым рубежом, лишь убедил солдата в том, что если уж и можно кому-то довериться, то это именно этому парню. Барнс не вдавался в слишком уж витиеватые подробности своей жизни, не считая их к тому же, интересными, но к тому моменту как они добрались до почты, Стивен знал почему у Джеймса на плечах форма, как именно он оказался в лагере и чем там занимается. Джеймс с горячностью рассказал ему о ежедневных тренировках, об учениях, которые он проходил уже не один раз, и о том, как ловко и играючи он умеет разбирать оружие на время. Оставив его на улице всего на несколько минут, брюнет вернулся с пустыми руками, поделившись, что у него свободного времени еще около двух часов.

Джеймс и Стивен спустя не больше, чем десять минут, добрались до военного лагеря, где суровый офицер проверил их документы, а так же увольнительную Барнса. Внимательно осмотрев Стива, офицер поинтересовался целью визита, и тут начались проблемы. Стив не имел право на военное медицинское обслуживание, поэтому пришлось применить силу убеждения. Барнс рассказал проникновенную историю о том, как Роджерс вступил в не равную схватку с подлецами, желающими принудить женщину, что сам он, без Роджерса, никак не смог бы справиться с ними и вероятнее получил бы серьезные ранения, при исполнении долга. То есть, пока нес письмо. Когда молодой человек подбирался к концу своей истории, офицер уже порядком вдохновился и пропустил их, правда, не пообещав что они смогут добиться чего-то, будучи в стенах госпиталя.
- Я и не знал, что тут так все строго. - растеряно и виновато проговорил Джеймс, чувствуя себя виноватым в невозможности легко исполнить свое обещание. Вопреки опасениям, внутри все оказалось гораздо проще, чем снаружи. Гражданским действительно не оказывали помощь, но только если они не были вовлечены в происшествие с участием военных или ранены по вине военных. Джеймсу пришлось повторить свою историю, и хоть она не совсем вписывалась в рамки правил, Стива пригласили в кабинет, а молодой человек остался ждать в приемной.
Облокотившись о дежурную стоечку мед.сестер, Барнс очаровательно улыбнувшись девушке, завязал с ней беседу, пересказывая уже в третий раз, историю о сегодняшней драке, на этот раз, чуть больше уделяя внимания себе, нежели Стиву, дабы заинтересовать молодую девушку. Расчет был верным, и уже спустя пять минут она восхищенно охала и охала, чуть ли не хлопая в ладоши. Джеймс окрасил свою историю богатыми эпитетами, добавил немного сопротивления, и упустил лишь то, что когда он подоспел, Стив был уже на земле. Молодые сестрички, которые собрались послушать солдата, с интересом посматривали в сторону кабинета, где скрылся Стив, явно желая завязать знакомство с таким благородным храбрецом.

Барнс шаловливо улыбается, игриво стреляя глазами в сторону то одной, то другой юной особы, рассказывая им о недавних событиях. Девушки собрались во круг него, выспрашивая все новые и новые нюансы истории. Он наполняет историю множеством дополнительных моментов и действий, делая из нее по истине красочное повествование о противостоянии добра и зла, осторожно упускает неловкие для Стивена моменты и в конце они оба остаются не побежденными героями, ведь их противники в итоге сбегают с поля брани оставляя их праздновать свою маленькую, но такую важную победу.
- Ох, ладно я, - скромно пожимает плечами юноша - Ведь я солдат, моя обязанность заступаться за женщин, но Стив проявил настоящую гражданское участие, много ли сейчас тех, кто не проходит мимо? - девушки с горячностью уверили его, что не много. Барнс лишь утвердительно покачал головой и согласился с ними, поглядывая в сторону кабинета, в ожидании блондина. Пока он ждал  сестрички поделились с Джеймсом как им тут работается и о том, что ходят слухи, будто США уже подумывает вступить в войну, и скоро наверняка многим из них выпадет шанс быть военными медсестрами за пределами госпиталя. Джеймс поделился с ними, в свою очередь, что первый подаст официальное прошение о зачислении в ряды военных сил, и считает, что это долг каждого американца послужить на благо своей родины. Подоспели новые девочки, а прежние разошлись работать, и лишь юная Мэри и очаровательно Кейтелин остались в компании солдата, пересказывая новоподошедшим историю Стива и Джеймса. Баки преувеличенно смущенно отмахивался, не сопротивляясь повторяет историю, и добавляет туда еще капельку интересных деталей, о которых он внезапно вспомнил. Из кабинета появляется Стив, и Джеймс задорно ему улыбается, приглашающе подзывая к себе, но вместо этого, получил такое же зеркальное движение. Кивнув девушкам, он на некоторое время покидает их, приближаясь к Стиву.

- Ничего, что испортило бы твою репутацию в их глазах. Ты герой этого госпиталя, Стив, пойдем я тебя познакомлю, - он тянет парня за собой, приобнимая за плечи и выдвигая вперед. - Девочки, познакомьтесь - Стив Роджерс, именно он заступился за честь дамы, - некоторые с недоверием и сомнением осматривают Стивена, но натыкаясь на свежие раны на лице и уверенный взгляд, оставляют сомнение, к тому же, Джеймс так подробно все описал. Кейтелин и Мэри, которые уже слышали эту историю несколько раз, в том числе когда Баки пересказывал события врачу, не сомневались и потому, ободряюще улыбнулись оробевшему Стиву, тогда как Джеймс чуть крепче сжал его плечо, приободряя и поддерживая. - Знакомься, очаровательная Кейтелин и прекрасная Мэри, они проходят тут стажировку от медицинского института и надеяться попасть сюда на работу. - Барнс снова улыбается, сияя заразительной и пьянящей улыбкой. Девушки расспрашивают Стива, как он заметил произошедшее, о чем думал, когда шел один против троих, поблагодарили ли его хотя бы, а брюнет сквозь ресницы рассматривает Стива, видит как он сначала робко, потом воодушевленно рассказывает картину событий своими глазами, делится своими чувствовали и, в отличии от Барнса, говорит без прикрас, избегает этого высокопарного стиля, которым сам Джеймс так умело завлек своих слушательниц, но ведь Стивену это не надо, зачем, если он и без того своим взглядом, всем своим вдохновленным и окрыленным видом передает эмоции пережитые им, и Барнс снова видит это: как Стивен наплевав на себя, бросается вперед, сурово сводит брови, и требует, требует чтобы отпустили девушку. Почувствовав вновь прилив уважения, он улыбается, испытывая гордость и удовольствие от того, что принял участие в таком событии, что тоже может называть себя благородным человеком, который не прошел мимо, не остался равнодушным, который доказал, что его слова имеют под собой твердую почву. - Такие как Стив дарят надежду, - неожиданно серьезно проговорил Баки в перерыве между беседой, привлекая к себе внимание и не отводя взгляда, серьезно рассматривая Стива. - Такие как он, являются доказательством того, что наше поколение еще не потеряно. - Барнс пожимает плечами и наконец позволяет своему лицу расслабиться, на его губах снова расцветает улыбка. Спустя несколько мгновений, он делает небольшой шаг от стойки, увлекая Стива вместе с собой.
- Не будем через-чур злоупотреблять вашим гостеприимством, к тому же нам действительно пора идти. - он улыбается и направляется вместе с блондином к выходу. Девушки не хотя отпускают им, на прощание пожелав Роджерсу скорейшего выздоровление и выражая свое удовольствие от знакомства с молодыми людьми. Все еще улыбаясь себе под нос, и словно что-то задумав, Барнс замедляет шаг. А затем, достигнув уже наконец выхода, на мгновение разворачивается и ловит прощальный взгляд медсестер, которые немного печально, провожали их глазами. Баки азартно осматривает их хитрым взглядом чуть прищуренных голубых глаз, и с легкой долей небрежности интересуется.

- Может быть вы согласитесь, чтобы мы сопроводили Вас на СтарЭкспо, через неделю? - девочки переглядываясь, хихикают и утвердительно кивают головами - В семь! - на прощание совершенно ошалело улыбается Баки и они вместе со Стивом исчезают в проходе, далее без приключений добираются до выхода из госпиталя. Попрощавшись с уже знакомым офицером, который не проверяя больше документов, лишь пожелал им удачи и кивнул головол. Оказываясь за воротами, Барнс раскидывая руки, глубоко вдыхая свежий прохладный воздух, оборачивается во круг своей оси, и рассмеявшись, повернулся к Роджерсу.
- Неплохо все вышло, а?

Отредактировано Bucky Barnes (2015-10-12 23:42:38)

- Не смущайся Стив, ты понравился девочкам. - Барнс улыбнулся, вновь поправляя пальто Стивена. Ему льстило выступать в роли Купидона, к тому же раньше у него не было двойных свиданий во многом потому, что он был лишён возможности иметь настоящего друга. В лагере где жил солдат была слишком высокая текучка, а те, к кому он привязался скорее могли бы быть его опекунами, а не друзьями. Джеймс не спешил признаваться в этом, играя роль опытного ловеласа, привыкшего к шумным компаниям. Говоря откровенно, Барнс действительно не чувствовал себя скованно в общении с девушками - он знал, что солдаты нынче в моде, его выправка выдаёт в нем потомственного военного, а упрямый подбородок и благородный взгляд не позволяет думать о нем дурно. Такой человек не вызывал сомнений и девушки легко верили в него, к тому же, молодой человек старался сделать так, чтобы не разочаровать их доверия, не требуя большего, чем вечерние променады или танцы. Джеймс не мог назвать себя пустым ловеласом, скорее он искал свою единственную. А сегодня он и вовсе старался вести себя скромно, дабы не затмевать Стива, который заметно тушевался на его фоне, не жалая даже в начале принимать участие в беседе.
- Что такое СтарЭкспо? Только не говори мне, что ты не знаешь Говарда Старка! Даже я, сидя в казарме, знаю о его выставке будущего! - Барнс рассмеялся, не до конца веря в искреннее удивление Стива. Он внимательно осмотрел юношу, и наконец, убедившись, что блондин не разыгрывает его, не обманывает и не шутит, пояснил  - Ох, Говард Старк пожалуй самый известный поставщик оружия и самый сумасбродный изобретать в мире. - Джеймс осмотрелся, выбирая дорогу и по пути рассказывая о том, что ему было известно из газет о мужчине. Барнс был не совсем фанатом Старка, но поклонником определённо точно. Пытливый ум и обаяние мужчины подкупало расположение солдата, и ему в тайне хотелось добиться таких же успехов как и Говард. Его изобретения поражали и восхищали, а ощущение легкости и вседозволенности, которое царило во круг него и вовсе пьянило Барнса. Джеймс прекрасно знал, что никогда бы не смог добиться таких успехов в научных изобретениях, поэтому был просто рад приобщиться к такому мероприятию как Выставка Будущего. - Там будет множество павильонов, где будут выставлены всевозможные новинки, кажется, обещает быть интересным. - брюнет заканчивает свой рассказ, искренне надеясь, что Стивен действительно заинтересуется событием, а не просто окажет ему услугу. Хотелось рассказать еще, но юноша боялся, что завалит друга не нужной и пустой для него болтовней, боялся оттолкнуть его от себя таким настойчивым напором, и далее, стал хранить молчание, внимательно выбирая дорогу.

Роджерс не был против проводить Барнса до казарм, изъявляя даже слишком активное желание посмотреть, хотя бы со стороны на то место, где вырос Баки. Джеймс в очередной раз подумал о том, что Стивен испытывает какое-то совсем не праздное любопытство в отношении армии. Дорогая была не столь дальняя, но они выбрали боле длинный путь, чтобы скрасить это время беседой. Оказываясь у контрольно пропускного пункта, выяснилось, что Джеймс прибыл вот-вот до окончания действия его увольнительного листа, и схитрив, поставил печать чуть раньше, пока не убегая на территорию лагеря.

- Умеешь танцевать? - Джеймсу хотелось поддержать Стива, и с языка просились советы о том, как стоит одеться и что говорить, но юноша промолчал, не желая задеть или обидеть друга. Ему было видно как Стив волнуется о будущей встрече, он неуверенно и смущенно теребил рукав, то и дело уводя разговоры в сторону. Можно было бы даже подумать, что он и вовсе не рад свиданию, однако Барнс не мог в это поверить. - Расскажи, что ты художник, девчонки любят талантливых. - на прощание обронил юноша, крепко пожимая руку Стиву и беря с него обещание встретиться в городе через неделю.
Роджерс выглядел все еще неуверенным, но твердо пожал руку, прямо посмотрел в глаза. Барнс невольно поежился от этого пронизывающего взгляда, испытывая неловкое и неуместное чувство смущения, будто был виноват в чем-то. На некоторое время замешкавшись, он ответил твердым и упрямым взглядом, плотно сжав губы, и безмолвно отрицая любую критику задуманной им идеи. Этот вечер будет хорошим, и Стив не имеет право сомневаться в этом. Желая мысленно передать ему эту уверенность, Баки задерживает рукопожатие дольше, чем следует, удерживая его руку. А потом, подарив на прощание короткую, но очень честную улыбку, убегает прочь, рискуя опоздать.

Неделя ожидания тянулась как жженая резина, превращая каждый день в повторяющийся круговорот сурка. Ежедневные тренировки становились все жестче, а все новые и новые сводки в газетах лишь тревожили Джеймса. На ряду с новостями, в периодических изданиях то и дело проскальзывали сообщения о движении нацистской германии по Европе. Даже сообщения с новыми и новыми чудесами, ожидающими гостей на выставке уже не могли отвлекать внимание Барнса. Он чувствовал, как высший военный контингент с каждым днем становится более суров, молчалив и напряжен. На него стали взвалить вдвое больше, чем раньше, а учебные тревоги дошли до трех раз за ночь - не бывалое прежде напряжение напрочь выбило из головы все ожидания свидания с девушками и встречей с другом. В пятницу, когда им выпали редкие минуты отдыха, его вызвали наверх, для серьезного и неожиданного разговора.

- Собирай вещи, Барнс. - без предисловий заявил капитан роты, жестко выплевывая эти слова, будто желая задеть юношу. Ничего не понимая, Джеймс стоял смирно, и лишь его взгляд вопил. Он хотел выкрикнуть, что они не имеют права так с ним поступить, хотел выхватить у него из рук сигарету, и затушить ему ее о глаз. Но вместо этого, он продолжил молчать, не задавая вопросов и не двигаясь с места. Они могли его выгнать - ведь официально он еще не был зачислен в ряды армии. Пока. - Через 3 дня ты отправляешься на союзные земли. От нашего лагеря тебя выбрали, чтобы командировать на обучение в особый отдел Британского спецназа, поздравляю. - мужчина протянул ему увольнительный лист на два дня вперед - субботу и воскресенье - поясняя, что к понедельнику его вещи должны быть собраны, а он сам тем более, для отправки в другой, уже заграничный военный лагерь. Не в силах вымолвить и слова, Барнс лишь сумел неловко и как-то дерганно отдать честь, чтобы его по скорее отпустили переваривать полученную информацию. Тем временем, до СтарЭкспо оставалось всего считанные часы.

Джеймс собирал свои нехитрые пожитки в армейскую сумку. Собирать, особо, было нечего. Помимо выданной парадной и обычной формы, ему больше ничего и не принадлежало. Несколько книг именитых военных деятелей, старая потрепанная фотография отца с ним, еще две таких же, на которых были его совсем маленькая сестра с мамой, и они вчетвером. Джеймс не помнил, когда были сделаны эти снимки, и ему, откровенно говоря, казалось что это вовсе и не он, тот едва держащийся на ногах чернявый мальчонка. Барнс так привык к военному лагерю, к его постоянным жителям, своим учителям и наставникам, что реальное семейное фото казалось ему выдуманным, он совсем забыл, что когда-то у него была настоящая, вполне полная и счастливая семья. Юноша пробежался пальцами, по затертым снимкам, потрепанным на краях, всматриваясь в образы людей, веселых, беспечных, не подозревающих о своем будущем. Они тогда не знали, что их семья будет жестоко разбита, что в их жизнь сначала ворвется неизлечимая болезнь, а затем несчастный случай. Бак даже не знал, где сейчас его сестра, как проходит ее жизнь, и вероятнее всего, если они случайно встретятся на улице, юноша даже и не узнает ее. Брюнет всматривался в фотографию еще несколько минут, задумчиво разглядывая всех родственников по очереди, выискивая сходство между собой и сестрой, между собой и родителями, неуверенно заключая, что большинство черт ему досталось от отца. Джеймс убрал наконец фотокарточки в книги, чтобы они не помялись еще больше, испытывая странное ощущение опустошения. Эти фотографии попадались ему на глаза не часто, но каждая встреча с ними, была будто бы напоминанием, жестоким и грубым напоминанием о его потере. Закидывая поверх книг армейский устав и оставшуюся одежду, он закрыл сумку. Не хотелось больше думать ни о родителях, ни о сестре, и даже о том, что он куда-то уезжает. Привычное расписание его жизни меняется, и выпавший ему шанс был уникальным, но чертовски пугающим. Джеймс снял сумку с кровати, оставляя ее подле и отправился умываться. По распорядку нужно было уже ложиться через десять минут, а завтра его ждало последнее приключение в этом городе. Не хотелось думать о том, что ему предстоит разговор со Стивом, и тяжело было понимать, что только обретя друга, он его вновь теряет на неопределенное количество времени.

Спал Джеймс тревожно, во сне ему чудилось, будто Стив его не понимает и не слышит, он пытается объяснить другу, что ему пора уходить, а тот не отпускает его. В конце концов, Барнс вынужден был покинуть Стивена, который так и не понял, почему его оставили в одиночестве. Впервые за долгое время, обрадовавшись что его разбудили, и окончание сна он не смог досмотреть, Джеймс привычно отправился на зарядку. Увольнение-увольнением, а зарядка и завтрак по расписанию. Когда с уставными делами было покончено, он взглянув на часы - единственное, что осталось от отца помимо фотографии - оделся, внимательно и придирчиво побрился, причесался, одевая фуражку. Несколько сослуживцев пошутили, интересуясь чего это Барнс так начищает перышки, ведь он вроде бы отбывает в Англию еще не сегодня. Важно напомнив всем, что сегодня он отправляется на немногим менее важное мероприятие «СтаЭкспо», Баки наконец, покинул лагерь.

Прокатившись до места встречи на автобусе, Джеймс смог сэкономить время и не опоздать, однако не смотря на это, Стив его уже ждал. Брюнету показалось, что молодой человек одет слишком прохладно для такой погоды. Ноябрь был по зимнему свеж и в воздухе явственно чувствовалось скорое приближение зимы. Ветер, который был постоянным спутников всех вышедших на улицу, подгонял Барнса в спину, и тот, придерживая фуражку, прятал другую руку в кармане. Приподнимая головной убор, он махнул им, в знак приветствия, приближаясь к другу.
- Не замерз, а? - протягивая для приветствия раскрытую ладонь, поинтересовался молодой человек, забывая на время о будущем разговоры и просто радуясь встрече. Все же, Стив был совсем не таким, как люди в лагере. Он был простым, приятным, открытым. Он не стремился понравиться, выслужиться, или задвинуть другого, для продвижения по карьерой лестнице. С ним было просто и несмотря на то, что по сути это была лишь их третья, а полноценно - вторая встреча, Джеймс чувствовал, что испытывает к этому человеку расположение, которое раньше он не чувствовал ни к кому. Барнсу хотелось заполучить такого товарища, ведь обратиться с советом ему было не к кому, а Стивен демонтировал те качества, которые восхищали Джеймса. Барнс улыбнулся, отмечая про себя, что сегодня Роджерс приоделся, дополняя свой образ галстуком.
- Надо поспешить, а то опоздаем и девчонок уведут! Как прошла неделя? - заметил солдат, прибавляя шагу. - И как ты себя чувствуешь? Вижу, что губа уже зажила, да и ссадин почти нет. Я рад, что ты больше не встревал ни в какие драки без меня. - лицо Стива теперь было совершенно чистым и свежим, не было никаких сигналов того, что он с кем-то дрался и Барнс почувствовал невероятное облегчение, понимая вдруг, что всю эту неделю, он невольно волновался о том, что Стив может снова влезть в какую-нибудь передрягу, а его не будет рядом. Такая забота и участие раньше в нем совсем не проявлялись, вероятнее всего потому, что просто не к кому было их проявлять. Это чувство было далеко от жалости, а точнее было бы назвать это желанием прикрыть спину, уберечь от серьезных увечий и легким желанием иметь возможность тоже встревать во что-то. Джеймс находясь за забором, никогда раньше не волновался о том, что он не может попадать ни в какие приключения, но встретив Стивена в уличной драке он вдруг понял, что ему тоже хочется хотя бы иногда вести обычную жизнь. В юном, подростковом возрасте он был лишен этой возможности, зато рано и радостно обучился военным приемам, и только сейчас понял, что кое-что, все же, упущено.

- Ну вот мы и пришли. - Джеймс взглянул в даль, рассматривая возвышающееся здание, к которому они стремительно приближались широкими шагами. Несколько проекторов дальнего света, крутились в разные стороны, подсвечивая стены и окна. У входа, Барнс немного притормозил, поглядывая на часы. Пока что их спутниц еще не было, и можно было подождать у входа, чтобы не потеряться в огромном, почти необъятном павильоне, разделенным на секции. Из зала издавалась музыка и шум голосов, а так же оповещение диктора о том, что и где происходит и через сколько минут начнется основное шоу. Джеймс надеялся сегодня увидеть заявленные в программе диковины техники, и посмотреть на особенный сюрприз Говарда Старка. Не сомневаясь, что девочки позволят себе немного припоздниться, Баки не переживал, рассматривая публику. Тут были совершенно разные люди, от таких же простых ребят как они со Стивом, до явно богатых и напыщенных франтов.

Отредактировано Bucky Barnes (2015-10-28 01:20:20)

Джеймс украдкой рассматривал своего нового товарища, гадая про себя - когда же случиться их следующая встреча? Этот момент счастливого и безоблачного настоящего совершенно не хотелось портить тяжелым рассказом о его неопределенном будущем. Барнс, словно чувствовал на себя груз вины за то, что так скоро покидает Стива, оставляет его на волю города, открывает его перед всеми уличными подонками и подлецами, желающими задеть его. И он, Джеймс, как бы не хотел, уже не сможет во-время вывернуть из переулка и помочь ему. И ни смотря на шутки и взаимные улыбки, казалось что Роджерс чувствует недосказанность, висящую между ними в воздухе, чувствует, что Бак о чем-то пронзительно молчит. Эта тайна казалось, если будет раскрыта, то сотрет между ними магическую и таинственную родственную связь, возникшую так внезапно и укрепившуюся так сильно даже сквозь забор. Сможет ли эта связь преодолеть расстояние в тысячи километров, сможет ли она пройти вместе с Джеймсом путь на другой континент, и там, не смотря на расстояние, укрепиться? Сможет ли она, если не укрепиться, то хотя бы просто не исчезнуть, продолжая держаться за их взаимное желание остаться не просто случайными знакомыми? Джейму откровенно было страшно ставить под угрозу это знакомство, страшно было рассказывать о своем предстоящем так скоро переезде. Его не страшило будущее, которое ждет его, он не сомневался что трудности, которые выпадут на его долю он сможет перенести, сможет преодолеть препятствия и он не посрамит честь лагеря. Смешно подумать, что совсем недавно он боялся подвести свой лагерь, а сейчас - друга. Барнс знал, что Стив жил без него как-то все это время, и это значило, что едва ли его отъезд приведет к беде, но чувство тревоги и безапеляционной заботы уже поселилось в его душе, не желая уступать место здравому смыслу. Он никогда бы не подумал, что такая простая вещь как дружба, сможет так плотно приковать его к одному месту, и наверняка, будь у него выбор, то он поставил бы сейчас на Роджерса, а не на свою карьеру. Поступок, достойный глупца, сказали бы многие, но для человека, познавшего человеческое тепло и отношения вне каких-либо должностей - это единственный выбор.
Ожидание от встречи с девушками и предстоящего шоу ушло на некоторое время на второй план, и вопрос Стива лишь в очередной раз заставили его мысли пуститься в водоворот сомнений и тревог. Ему казалось, что рассказать правду будет проще, чем пожать руку, а на деле страх сковал его рот, не позволяя даже улыбнуться. На лице молодого человека застыла взволнованная гримаса, и можно было подумать, что он так выглядит от холода, который был по зимнему пронизывающим, или списать на обманчивое ощущение, но сурово сведенные брови блондина говорили лишь о том, что он уже подозревает не ладное, и что его нет-нет, не проведешь. Переводя на друга взволнованный взгляд, Джеймс собрался с духом, чувствуя себя будто перед прыжком в ледяную воду. Тысяча фраз и миллион оправданий роились у него в голове, не желая попадать под руку ускользая лишь ему кажется, что это хорошее начало, и молчание могло бы уже начать тревожить, если бы не девушки, которые подошли к ним.

Они - глоток чистого воздуха, они - лучик солнца, посреди бесконечной полярной зимы. Они спасли его от неминуемой гибели, от невразумительного блеяния и от горящих ушей. Джеймс отложил этот разговор, с глупой надеждой, что сейчас не лучшее время, что когда наступит подходящий момент - слова сами придут к нему. Широкая улыбка на его лице была не только признаком счастливой встречи, они была облегчением, что вечер не будет испорчен в самом начале. Что этого дня еще есть шанс на успех. Распахивая перед девушками дверь, он с легким поклоном и улыбкой пропустил их перед собой. На входе каждый получил программку, но Барнс и без того знаю чего ожидать, не терпеливо рассказывал о том, что их ожидает. Диктор заметил, что до выхода Говарда осталось не более пяти минут, и юноша потянул всех за собой, ожидая увидеть восьмое чудо света. Тактично и ненавязчиво обхватывая одну из медсестер за талию, он деликатно вписался в толпу, выбирая наилучшее для обзора место и останавливаясь наконец, убедившись, что всем хорошо видно.
- Нам надо будет очень серьезно поговорить, - решился наконец признаться Джеймс, то и дело ловя на себе вопросительно-подозрительные взгляды Стива - только чуть позже. - он ободряюще улыбается, без слов убеждая друга, что беспокоиться не о чем, и что стоит лучше уделить основное внимание на сцену, куда уже стали светить все прожектора. Девушки взволнованно зашептались, Джеймс подобрался и на сцене появился великий ученый и гений современности. Харизматичный и уверенный в себе мужчина, поймавший на лету микрофон. Он выглядел легко и непринужденно, словно бы родился специально для того, чтобы приковывать к себе внимание публики. Под аплодисменты он рассказал о том, что его вдохновило на эту выставку, кто был его основным партнером. Далее началась основная часть, где мистер Старк продемонстрировал нововведения в сфере телекоммуникаций, печатного и звукоусиляющего дела, а затем перешел к венцу своей выставке. Как ни странно, это оказалась простая с виду машина. Через некоторое время, публика поняла в чем секрет, когда четырехколесное натертое до блеска произведение искусства, на некоторое мгновение взмыло в воздух. Не слишком высоко и не слишком на долго, но этого хватило, что бы все кто был признали гениальность и изобретательность Старка. А Джеймс и вовсе, как удивленный мальчишка, открыл рот. На мгновение, он даже забыл о том, что ему предстоит тяжелая беседа, которая подобно грозовой туче, ушла от него, но не так далеко, как хотелось бы.
- Пойдем дальше? Тут есть развлекательная часть, можно потанцевать. - он очаровательно улыбнулся, направляясь в сторону, где можно было потанцевать, поболтать и немного перекусить. Барнс прекрасно понимал, что технология, выставленная в павильонах едва ли заинтересует девушек, поэтому решил что им всем необходим небольшой отдых, после перфоманса Старка. Невольно, он взял на себя управление их свиданием, однако не навязывая никому этого плана, и Стив через некоторое время, извинившись, пообещал вскоре вернуться. Брюнет удивленно посмотрел ему вслед, а затем обратился к спутнице Роджерса. Девушка была удивлена и обескуражена не меньше молодого солдата. Барнс отметил про себя, что в той стороне, куда от них сбежал Стив, находилась независимая от всей выставки часть, посвященная военному делу. Эта был совместный проект Говарда и правительства, направленный на воспитание патриотического духа и молодых мужчин.

Бродя по крупному павильону, где были выставлены не только образцы оружия самого Старка, но и элементы одежды солдат первой мировой, хроники и газеты военных лет, Джеймсу показалось, что Стив просто сбежал - так не просто оказалось найти его тут. Этот павильон был не так популярен, как остальные, тут было множество интересных вещей, но не так много наблюдателей. Разглядев друга, Джеймс направился к нему, дотрагиваясь до плеча и привлекая к себе внимание. Стив внимательно читал бортовой авиационный журнал времен первой мировой.
- Ты ведь не из праздного любопытства тут, верно? - он проницательно взглянул в глаза блондину, он позволяя уйти от ответа или соврать. Баки не хотел вытаскивать из него эту правду, и Стив сейчас выглядел так, будто был пойман за чем-то не хорошим, но молодой солдат и не думал отступать. Раз уж он завел этот разговор, и требовал честности, ему и самому не плохо бы показать пример.
- Меня командируют на союзные земли совсем скоро. В понедельник мой самолет, меня выбрали как лучшего представителя лагеря, будет один человек от всех военных лагерей страны. - казалось, будто он оправдывается, что это не он сам вызвался, а что ему навязали эту поездку. Будто бы извиняется перед Стивом за свой отъезд. - Ты ведь не натворишь глупостей?