- Нам и вовсе не следовало с ним идти, - нет, Пьетро уж точно был не тем мальчиком, который в детстве мечтает стать героем и спасать глупое человечество, как беспомощных котят, - к котятам, к слову, он испытывал куда большей симпатии, чем к людям, - поэтому Магнето мог хоть раз сто на день предаваться своей деспотичной идеологии господства над всем миром; пусть хоть всем глотки перережет, расплющит, раздавит, - ни что с перечисленного не заставило бы Максимофф испытывать сострадание или сочувствие по отношению к этим жалким созданиям. И нет, властвовать и господствовать над миром в его планы не входило, как и не волновала в принципе судьба человечества, так как единственное, о чём молодой человек мог думать без презрения и ненависти - Ванда. И вот сейчас сестра, чья хрупкая ладонь скользнула по плечу, заставив обратить на себя внимание и повернуться, смотрела на своего брата с неким беспокойством, свойственным скорее уж ему, чем ей, - Ванда, какой бы сильной не казалась, всё же осталась чрезмерно чуткой и ранимой, - в этом плане Пьетро был далёк от идеала личности, способной проявлять хоть какие-то светлые чувства по отношению к другим. - Не знал, что ты подсматриваешь за мной во сне, - не планируя отшучиваться, Пьетро всё же решил рискнуть и выдать хоть что-нибудь настраивающее на позитивную волну, чем очередное едкое замечание, адресованное в адрес того же Магнето, - к счастью, ума ему хватило держать своё мнение при себе, и то только из-за сестры, - но при этом ему не составляло особого труда отыгрываться на других; в частности на тех, кто проявлял нездоровый интерес к его сестре. Даже если тень улыбки, пролегшая на его губах, не могла скрыть раздражения, которое охватывало его каждый всякий раз, когда Ванда в очередной раз перечила Магнето, стоило предположить, что у терпением этот мужчина явно не отличался, и когда-нибудь его точно прорвёт, - Пьетро готовился к этому дню, придумывая невероятное количество планов к отступлению, побегу и, даже если потребуется, уничтожению всех тех, кто решится на его пути встать, - но сейчас, касаясь её лица и волос, Максимофф мог на мгновение забыть о той раздирающей его изнутри неприязни, - раздражение, недовольство и злоба, казалось бы, в последние дни стали его лучшими друзьями. Начать следует с того, что ему отнюдь не нравилось это чувство загнанности в угол, хотя с ним он ещё мог смириться, - да, спасибо, конечно, мистер Магнето, что спасли нас, приютили, пригрели и откормили, - но слишком уж велика была плата за оказанную доброту; Пьетро терпел всё это, опять же, лишь из-за Ванды, а её чувство долга зашкаливало, чего нельзя было о нём самом сказать. Максимофф прекрасно осознавал простую истину - их используют, даже если его этого касалось в меньшей степени, то Эрик Леншерр уж точно изнемогал от желания использовать, а потом уже и контролировать, и манипулировать, Ванду в своих целях, уж слишком далёких от идеала. Молодой человек не раз в своей голове прокручивал все возможные варианты развития игры, которую вёл Магнето по отношению к ним, - оба они были лишь пешками в этой партии, и возможно лидер Братства возлагал на сестру немало надежд, - конечно, все они были так ловко и эффектно замаскированы под благородство, что любая бы другая наивная и израненная душа уж точно повелась на уловку. Пьетро не был из тех, кто легко ведётся, - прежде всего, его воспитали цыгане, а это откладывается определённой логикой; логика была до нелепости проста: одурачь сам, прежде чем одурачат тебя. Вероятнее всего, полагал Пьетро, что Ванда не замечала этой тёмной стороны монеты, так как всё же отличалась неким благородством своей души, и не особо познала все тонкости заложенного в них генома, Максимофф был же иного сорта личностью, который мог различать в людях их коварную сущность. И, скорее всего, он находил эту черту общей между ним и Магнето.
И это его ещё пуще раздражало.
- Я готов уйти с тобой в любой момент, хоть прямо сейчас, ты же знаешь, - конечно Максимофф не отвечает на её вопрос, даже если она его и не задала, брат прекрасно знал о чём она думает, какие видит в нём перемены, заставляющие её волноваться, переживать и терзаться, придумывая оправдания его поведения. Но он лишь в свойственной ему манере улыбается, словно это по-настоящему могло на него повлиять, продолжая проводить по лицу девушке, опускаясь к скулам. Да, он находил эту черту в своей сестре очаровательной, когда насупив брови, она с некой серьёзностью на него смотрела, желая получить ответ на свой вопрос, но при этом никак не подавая виду; когда она так смотрела, Пьетро прекрасно понимал, насколько она полна решимости воплотить в жизнь задуманное. Она хотела уйти, а он никогда бы не позволил ей остаться. В этом крылась вся суть их взаимоотношений, - им не нужны были слова. Достаточно было лишь взгляда, чтобы понять, кто из них о чём думает в данный момент.
Пьетро всегда знал, чего хочет Ванда.

У него никогда не получалось подобрать самых верных слов для лучшего изложения собственных мыслей, во-первых, Пьетро по натуре своей импульсивностью нрава не отличался, по крайней мере рядом с Вандой он чувствовал умиротворение, его было ему вполне достаточно, во-вторых, сломя голову он действовал крайне редко, и то весь эмоциональный всплеск молодого человека, периодически на него накатывающий, был связан исключительно с окружающими его личностями. В том числе теми, кто обращал внимание на его сестру, неподобающее, по мнению Максимофф, поэтому его реакция в подобных ситуациях была предсказуемой: он готов был уничтожить любого вредителя, решившего покуситься на то, что было любо и дорого Пьетро - Ванду. Во всей этой истории с Магнето и волшебным спасением, он не верил и по сей день в случайность и благородство, молодой человек отчётливо видел планы и виды, которые имел на счёт сестры Эрик Леншерр.
- Знаю, что это невозможно, - нежная улыбка проскальзывает по рту Пьетро, когда тонкие пальцы девушки касаются его подбородка, а он, перехватывая её ладонь, касается губами внутреннюю её сторону. - Он не отступит, у него на тебя виды. А я не хочу подвергать тебя опасности, Ванда. Нам нужно разработать план, - все мысли молодого человека были направлены именно на тщательную разработку плана, вот уже несколько дней он находился в состоянии постоянного беспокойства, раздражение то накатывала на него, то отпускала, а каждый всякий раз, когда сестра оспаривала мнение Магнето, злость в Пьетро всё сильнее и быстрее разрасталась. Проблема заключалась в том, что Пьетро не мог понять и принять идеологии Леншерра, и, что самое главное, не горел особым желанием довериться этому человеку, тем более доверить ему Ванду, - они хоть и были ему обязаны спасением, но на вечное рабство никто из них не подписывался. - Мы могли бы скрыться в каких-нибудь горах и зажить спокойной и мирной жизнью, как ты всегда и хотела. Сколотим себе избушку, заведём хозяйство и пошлём весь мир к чёрту, - молодой человек усмехается, касаясь тёмных волос сестры, накручивая пряди на палец, и всё диву даётся, какая она у него постоянно взволнованная и нетерпеливая, когда дело касалось него; Пьетро прекрасно понимал, что все терзания девушки, в большинстве своём, связаны именно с ним. Максимофф хмурит брови, вслушиваясь в слова сестры, убрав руку от её лица и отойдя в сторону, создавая расстояние между ним и ней, Пьетро не мог скрыть суровой улыбки на своих губах. - Ты такая глупая, Ванда, - констатировал молодой человек, покачивая головой, и вновь подошёл к девушке, положив ладонь на её плечо. - Что заставляет тебе так думать о себе? Зачем-то подсознательно ищешь в вас сходства, пытаясь оправдать то ли его, то ли себя. Я тоже ненавижу людей и считаю, что они заслуживают смерти, но разве это делает нас монстрами? Люди сами ненавидят друг друга и желают смерти собственному виду. И это считается нормой, Ванда, - молодой человек провёл ладонью по плечу девушки, очерчивая линию шеи и скул, чувствуя мягкость и теплоту её кожи под своей рукой, растягивая губы в улыбке, Пьетро притягивает Ванду ближе к себе, чувствуя как бьётся её сердце. - Ты не такая, как он. И уж точно не чудовище, потенциал твоих способностей безграничен и неизвестен, и наш новый друг хочет их использовать в своих, как думается, благих намерениях. Вряд ли его появление и доблестное спасение было случайным стечением обстоятельств, подвернулся лишь удобный случай, - наконец-то Пьетро изложил свою мысль, озвучил своё терзание, - и лишь на мгновение заострил внимание на глазах девушки, отведя взгляд в сторону, - он уже не стал упоминать обо всех этих мерзких и скользких личностях, что вились вокруг темноволосой. - Уже не говоря о том, что всякая местная падаль не упускает случая подкатить к тебе, прожирает взглядом и явно в их дурных головках крутятся не самые приличные мысли. Я не хочу, чтобы ты находилась в обществе подобных личностей, - нотка ревности в голосе молодого человека всё же проскальзывает, но он умело скрывает её, лишь теребит девушку по волосам, улыбаясь. Нет, он уж точно никогда не станет сомневаться в собственной сестре, - ни в её способностях, ни в ней самой, - насколько глубоко в ней не засели бы сомнения; Пьетро не только всегда знал, чего хочет Ванда; Пьетро всегда понимал, что на уме у его сестры.

Природа сущности Пьетро, - или природа сущности его способностей, тут каждый вправе понимать подобного рода изречения, как угодно ему будет, - заключалась в постоянном движении, периодически очень резким; резкости в характере молодого человека было непростительно много, дело даже не в манере его поведения или речи, а в его суждениях и мыслях, - он не был добр к окружающим, и не собирался расширять границы своего мира, впуская посторонних. Даже в бесконечном движении, когда кажется, что весь мир ничего не значит, а натура твоя - свободна, Максимофф был ограничен и сдержан, в первую очередь из-за Ванды и благотворного влияния сестры на него, ему нравилась, когда она проявляла инициативу; к слову, некая доминантность в их отношениях была ей к лицу, это забавляло Пьетро, и он ничего не мог поделать, кроме как подыгрывать своей прекрасной сестре.
- Думаю, что мало кто знает истинный потенциал своих способностей, да и вряд ли узнает когда-нибудь. Он хочет развить твои способности и будет добиваться желаемого, манипулируя фактором чувств и эмоций. Например, какая особая польза  в том, кто просто быстро бегает? - отшучиваться по любому поводу Пьетро умел лучше многих, даже если ситуация была наименее к этому расположена, ничего не могло искоренить привычки юноши всё переводить в шутку, вся эта история с Магнето и чудесным спасением, а потом добровольным рабством в качестве платы за оное, и вовсе дурно на него влияла. Пьетро многих усилий стоило побороть себя, подавить собственные всплески агрессии и потоки возмущения, которые просто на части его разрывали, - он терпел это всё лишь ради неё, и готов был терпеть столько, сколько потребуется. С одной стороны Максимофф понимал, зачем Леншерру в команде необходима его сестра, с другой - не понимал вовсе, зачем ему он, скептически молодой человек относился к своим умениям, уж точно они не идут ни в какое сравнение с дарованиями Ванды, - и всё отчётливее понимал Пьетро, что является неким константой для манипулирования Ванды; если он рядом, она будет шёлковой и послушной, однако на этот счёт Максимофф мог до остервенения поспорить с главой их банды, - сестра никогда ручной не станет. - И ты думаешь, что ради описываемой якобы счастливой  жизни, я буду готов пожертвовать тобой? Не знаешь ли, что за всё платить приходится, каждая глупая детская сказочка тебе об этом поведает, и какова будет цена в твоём случая? Наша жизнь не так уж и плоха, Ванда, неидеальна, но всё же она «наша», а не созданная, - может он и ни раз рисовал в своём воображении для них совершенно иную жизнь, да вот только толку-то? Реализм Пьетро порой зашкаливал, да и довольствоваться он предпочитал лишь тем, что имел, а иллюзия и мечтания никогда не были его коньком, слишком уж агрессивной была его фантазия, и на философское возвышенное его не тянуло, - прагматик в нём процветал и не нарадовался. - Фальсифицированная жизнь может быть и была бы неплохой для нас перспективой, да вот только твоё имя я люблю больше, чем какое-либо другое, - улыбка на лице Пьетро за весь период разговора с сестрой сейчас была по-настоящему доброй, по крайней мере именно такими они и были для неё, а он всё ещё придерживался мнения, что эту сторону своей личности, сдержанную и в какой-то степени человечную, никому демонстрировать не стоит, так как обладателем его сущности навсегда останется лишь она одна. Как бы сейчас не были бы противоречивы его чувства, Пьетро, касаясь щеки сестры, растирая кожу пальцами, невольно отвёл взгляд в сторону. - Порой это неизбежно.., - закончил он за сестру, осознавая весь ужас своего суждения, которое, возможно, зародилось в нём куда раньше, чем в ней. У нынешнего поведения Пьетро были и свои причины, всё же он никогда бездумно решений не принимал, и его маленькая тайна, которой он не поделился с Вандой, заставляла его в очередной раз убедиться в том, что не беспочвенны его сомнения, касающиеся их сходства с Магнето. Хладнокровие и спокойствие, с которыми теперь вынужден был жить Пьетро в этих стенах, имели под собой основания, вслух о них молодой человек предпочёл не распространяться, и счастлив был от мысли, что никто не в состоянии поковыряться в его голове, - выкусите, телепаты, - однако, контролируя свои эмоциональные поры, например задушить Жабу и вздёрнуть его труп в пустой заброшенной комнате, Максимофф пришёл к выводу, что политика его поведения верна. В последнее время он стал замечать, что стоит ему разгневаться, теряя над собой контроль, как ходуном ходят болты и шурупы, готовые вырваться из своих пазов в металлических поверхностях стен, - металл и вовсе вёл себя неадекватно, когда сам Максимофф начинал вести себя подобным образом. Дурное воздействие окружающей среды, думалось молодому человеку, когда ложки сами собой гнулись, - и как только ещё никто не заметил отсутствие большей половины из них.
- Даже если я и знаю это, это не значит, что я с этим смирился, - констатировал Пьетро, резко посмотрев на сестру, прочь гоня все эти странные мысли о том, что в этом «общее между ними» скрывается нечто большее, чем просто ощущение, - недоброе такое ощущение, редко к чему хорошее приводящее. - С обычными было бы скучнее, они не могу тебе в должной степени ответить, - лёгкий смешок, который Пьетро в себе подавил, сорвался с его губ, что после были преобразованы в улыбку, опять же ни о чём хорошем не говорили, но Максимофф продолжал делать вид, что сестра действительно девушка взрослая, способная надрать задницы всем недоброжелателям, однако ему нравилось быть её защитником, и как-то от этого он ещё не был готов отказываться. - Можем огреть его чем-нибудь тяжёлым и сбежать, пока он будет приходить в себя, - Пьетро развёл руками и улыбнулся. - Сломать систему управления в этой шайке изнутри возможно не так уж и сложно, главное дождаться удачного момента, когда она прогниёт окончательно, - Максимофф понимал, что бунт и мятеж не самое лучшее решение, но всегда можно воздействовать на окружающих, к слову большинство последователей Магнето отличались слабоволием, что непременно сыграет на руку.

- В отличие от некоторых могу есть пирожные с кремом в безграничном количестве. Как хорошо, что я их не люблю и мне некого дразнить, - лукаво усмехнувшись, Пьетро внимательно посмотрел на Ванду, она быть может и не питала нездоровую страсть к сладкому, но иногда не могла пройти мимо очередной бакалейной вкусности; сам молодой человек не испытывал ни к чему особого пристрастия, в еде он был не привередливым, - овощи не любил, но с кем не бывает? - ко всему прочему он относился со свойственным ему хладнокровием; а если быть более точным - брезгливостью. Брезгливым Максимофф был ко многому, и не только к людям, поэтому находиться в обществе, к которому он испытывал отвращение, было крайней сложно, ведь эмоциональная стабильность Пьетро всегда балансировала на грани, - его кидало то в одну степь, то в другую.
В противовес всему прочему, Пьетро никогда не мог представить своей жизни без Ванды, - какой она была бы, он тоже не хотел представлять, - темноволосая сестра была больше, чем миром для него, Вселенная не смогла бы сравниться с ней по значимости. Поэтому обрисованная счастливая жизнь не имела для него никакого значения, если бы пришлось ради неё пойти на жертвы, - в частности если пришлось бы на них пойти Ванде, - поэтому лёгкая заботливая улыбка тенью легла на губы молодого человека, когда он нежно коснулся волос сестры, накручивая тёмную прядь на палец. Возможно, что у них действительно никогда не было секретов друг от друга или поводов скрывать правду, - по крайней мере Максимофф предполагал, что сестра от него всё же утаивает правду, и он даже догадывался в чём именно она заключалась, - чувство вины грызло периодически молодого человека, в очередной раз ловящего себя на сомнительного рода мыслях, и, вероятно всего, неоднократно прокручивал в своей голове сценарий о том, как поделится с девушкой своим секретом; но каждый раз, когда он об этом думал, на душе Пьетро становилось мерзко, мерзко от собственных подозрений. - У меня не может быть счастливой жизни без тебя. Ты - моё всё, дурочка, - даже на долю мгновения Пьетро готов был признать, что перспектива новой жизни ему импонирует, в частности привнесения нескольких изменений в их прошлое, - может быть люди перестали бы на них косо смотреть? - однако, это не меняло отношения самого юношу ко всему происходящему в жизни. Изменил бы сомнения и внедрение Магнето в их настоящее, старательно делающего вид заботы, оказанной им в тот самый роковой и поворотный день истории, но при всём при этом выгодно их использующего, - опять же Ванду, а не самого Пьетро. Интерес мужчины к темноволосой с каждым днём становился всё более очевидным, молчаливо наблюдающий за происходящим Максимофф, умело делающий вид своей неприметность, к слову это было не так уж и сложно сделать, учитывая эмоциональное состояние юноши в последнее время; Пьетро пытался подавить свою злость, нарастающую каждый раз при встрече с Магнето взглядом, - и он начал ловить себя на мысли, что невольно сравнивает себя и его: во внешности, в манере поведения и даже в личностных характерных чертах. Была ли это уловка или правда ускользала от Пьетро, он же просто-напросто пытался не обращать внимание на очевидное, - упрямый и в меру эгоистичный Максимофф, не допускал возможности куда более глубинной правды.
- Тебе показалось, - уверенным тоном произнёс Пьетро, оглядывая Ванду серьёзным взглядом, оправдываться и лукавить юноша не собирался, так как подобного рода поведение вызывало куда больше подозрений, а он прекрасно понимал, что посеял зернышко в душе девушки, - он даже не пытался отвести от неё взгляда, лишь только убрал руки от Ванды, скрестив их на груди, подобно ей. - Мне нечего скрывать, просто не могу сказать, что мне нравится нахождение здесь, будто в тюрьме. Под постоянным надзором, под постоянным давлением, это ограничивает. А ты ведь знаешь, как я не люблю ограничения, - усмехнувшись произносит Пьетро. - Иногда мне кажется, что твои суждения верны, ведь мы, подобно Магнето, ненавидим людей, да и за что их любить-то? Мне кажется, что находясь здесь, в его обществе и окружении его подчинённых, пробуждает в нас тёмные стороны наших личностей, среда влияет на нас, и мне не нравится это стороннее воздействие, - Пьетро говорил правду, конечно лишь от части, ведь как он мог сказать: простите, сестра, но кажется силой мысли я могу свернуть металлическую ложку, тебе не кажется, что эта способность похожа на чью-то? Молодой человек и правда не мог найти логического объяснения своему новому умею, откуда ему взяться-то? Он просто быстро бегает, быстро думает, во много раз быстрее делает всё, - и может делать то, что не может делать обычный человек, делало ли это его особенным? Он никогда не сравнивал свои способности со способности Ванды, но прекрасно понимал, что её умения - необъяснимы, в чём заключается их природа и от кого они в принципе унаследовали свои дарования? Наследственное или действительное воздействие окружающей среды, обладала ли способностями их мать? Всё это тревожило Пьетро, когда он проводил параллели между ними и Магнето, - всякий раз следя за окружающими, он пытался выяснить природу их способностей, не спрашивал и не интересовался, а просто наблюдал; молча наблюдал за всеми.

Пьетро смотрит на Ванду с некой заботой, однако на самом деле этот взгляд сказал бы куда больше, расценил бы кто иначе, - он всегда смотрел на неё так, как многие не смотрят на своих возлюбленных, взглядом в котором читалось слишком много «слишком» - обожания, восхищения, заботы и даже любви. Ненормальный такой взгляд, мало о чём говорящий на самом-то деле, он то спокойный, то мгновенно охваченный бешенством, яростью неутолимой, отпустившей лишь некоторое время назад, - Пьетро в какой-то момент окончательно успокоился, принял своё положение и агрессия отошла на второй план, потому что прекрасная Ванда с лихвой компенсировала эту в нём недостаточность постоянным стычками с Магнето. Максимофф полагал, что если он откроет девушке свой секрет, правда накроет её с головой - окончательно, уж если не сломает, то надломит, а этого вполне достаточно, чтобы хрупкий шаткий мир темноволосой не вынес чрезмерного чужеродного вмешательства; Пьетро всегда знал, что эмоциональная стабильность сестры играет где-то на грани. И если по-большому счёту плевать было молодому человеку какими были бы последствия неконтролируемых необъяснимых способностей Ванды, - пусть она хоть город с лица земли сотрёт, - важнее всего для него было её моральное, физическое и психологическое состояние, чем всякие сторонние внешние факторы, способные нанести ей вред. И Магнето был таким вот неприятным для Пьетро фактором, - и он ненавидел его за влияние, оказываемое на его сестру. - Они есть в каждом, Ванда, одним остаётся всю жизнь с ним бороться, другим - принимать, и выбор зависит только от нас, поддаться соблазну или выстоять, - улыбка пролегла на его губах, отошедший от сестры Пьетро смотрел на девушку лёгким насмешливым взглядом, не решаясь к ней прикоснуться; молодой человек прекрасно понимал, - и как может быть иначе, когда знаешь этот хмурый, вредный, недоверчивый и гордый профиль всю свою сознательную, и не очень, жизнь? - она благородно сделает вид, что поверила в ложь брата, хотя Максимофф было достаточно и одного процента сомнений, зарождённых в душе девушки, чтобы ощутить всю свою ничтожность. Обманывать других не ударит по совести, Пьетро даже бровью не поведёт, врать Ванде - невыносимая пытка, мучение которое съедало его всё сильнее день ото дня, и как ведь тут правильнее всего поступить? Можно было прийти и покаяться, словно падший грешник, каким он себя и чувствовал, и просил бы прощения, - касался бы пальцев, ладоний и кистей, - иногда Максимофф мог поймать себя на мысли, что вероятнее всего для всех окружающих подобное поведение вызывало бы недоумение, но ему плевать.
Он делает глубокий вздох, разжимая руки и потирая пальцы, делает шаг к ней, чуть слегка голову на бок наклонив и собирается сказать нечто наверное очень важно, но не в состоянии произнести то, что волнует его на самом деле. И, прежде чем открыть рот, подготовившись, порываясь коснуться руки сестры, что-то одёргивает молодого человека, когда девушка произносит вдруг неожиданно вежливую просьбу мистера Леншерра; прям вот можно поклясться, что эффект от этого сродни удару молнии, так наотмашь возвращает к реальности, а Пьетро хотел было поговорит о возвышенном, дотронутся до сестры и просто представить, что в этом мире никого больше нет, а тут вселенский облом.
- То есть мистер Командир изъявил простое человеческое желание пообщаться с нами, попросив? - недоверчивая хмурая бровь поползла ровной дугой наверх, а Пьетро лишь презренно хмыкнул, закидывая руку на руку, скрещивая их на груди, - да, конечно, вот прям сию же минуту побежал, - очередная усмешка пролегла на губах, молодой человек сфокусировал взгляд на небольшом пятне на стене, сжимая пальцы в кулак так сильно, что побелела кожа на костяшках. - Белены объелся, что ли, подозрительно уж больно он в последнее время доброжелательный, - не сказал бы Пьетро, что душевное состояние Магнето заботило его, волновало светловолосого очевидная игра мужчины, словно раскрывшего вселенского масштаба тайну, забыв поделиться: и было бы абсолютно неважно в чём её суть, если бы интуитивно Максимофф не понимал, что это касается их двоих - его и Ванды; и из этого уравнения Эрик Леншерр был исключён. Нет, Пьетро был не просто предвзят по отношению к мужчине, а просто-напросто не испытывал к нему никакого доверия. - А у нас есть выбор, - юноша не спрашивает, смысла в нелепых вопросах не было, поэтому приходилось довольствоваться очевидной тошнотворной правдой, им с Вандой не осталось ничего, кроме как подчиниться воле здешнего лидера, с каким бы презрением Максимофф не относились к этому.