внешний вид: тёмно-бордовая юбка-карандаш длиной примерно до колена, строгая белая блузка; поверх надет белый, медицинский халат; на ногах замшевые туфли на невысоком, устойчивом каблуке в тон юбке; на шее - нитка жемчуга; на левой руке - обручальное кольцо; из украшений больше ничего; волосы убраны в высокий хвост, который несколько раз по всей длине перехвачен лентами, делающим его почти гладким.

Рианнон Дэвис, как и любой учёный-исследователь, в большинстве своём была до невозможности логичной. Любое событие в своей жизни она пыталась подчинить логике, правилу, закону, разумному началу в конце концов. Она верила, что у всего есть причина и следствие, и случайности - это всего лишь логическое обоснование закономерности. И только одно событие в своей жизни - потерю ребёнка - она не смогла обосновать логикой и здравым смыслом. Так не должно было происходить, это настолько выбивалось из её идеального мира, что становилось трудно дышать. Впрочем, измученный человек, сидящий в импровизированной клетке в её лаборатории, стал вторым событием в её жизни, что также выбивалось из цепочки логичных и правильных событий. Так не должно было быть: что же должно произойти, чтобы человека буквально «высушили», посадили в клетку, мотивировав это самой глупой идеей из всех возможных - помощью?
Впрочем, девушка бы покривила душой, если бы сказала, что ей не было любопытно. Было и ещё как. Босс провёл с ней краткий инструктаж об этом Александре Саммерсе, который, по сути своей, считался одним из самых опасных мутантов, существовавших в настоящий момент на земле. Это возбудило сознание настоящего исследователя, коим всегда и была Рия. Ей предстояло не просто вылечить несчастного, но и попытаться исследовать природу его способностей, которые не поддавались контролю без специального костюма. Это был крайне интересный феномен по мнению руководителей Щ.И.Т.а, ведь большинство мутантов безукоризненно владели своими способностями, если только они не были подростками, только-только открывшими в себе силы сверхсилы. Саммерсу было 24 года, и он вполне мог разрушить планету. Стоит ли винить доктора Дэвис, когда её рука, прикладывавшая пластиковую карточку в электронному замку, на мгновение дрогнула? Не то, чтобы ей было страшно, но несколько неспокойно - да. Несмотря на все заверения о том, что её подопечный сейчас слаб, безволен и скорее напоминает слепого котёнка, нежели одного из самых опасных мутантов на планете Земля, что-то внутри яростно верещало и сопротивлялось при каждом шаге Рианнон. Какая-то неведомая сила пыталась её остановить от того, что она собиралась сделать. А что она собиралась сделать, собственно? Всего лишь выполнить свою работу: ни больше, ни меньше.
Она не спеша зашла в лабораторию, шурша белым, накрахмаленным халатом, словно она в действительности была доктором в каком-нибудь среднестатистическом госпитале Америки. Щёлкнув электронным замком, она почти не глядя набрала код блокировки, - всё её внимание занимала папка с личным делом Александра Саммерса, что она изучала в третий раз за день. Наконец-то оторвавшись от своего занятия, она посмотрела в дальний конец лаборатории: молодой человек стоял, оперевшись руками о стену, и что-то в его позе заставило сердце Дэвис болезненно сжаться.
Да, было неправильно держать человека в клетке. Но что будет, если открыть замок? Никто не знает.
— Добрый день. - вежливо возвестила о своём присутствии светловолосая и направилась к Саммерсу, по пути откладывая папку с его личным делом на один из лабораторных столов.
— Как вы себя чувствуете, мистер Саммерс? Понимаю, что не очень, но мне важно знать ваши ощущения, чтобы я могла помочь вам. - её голос был мягким и вкрадчивым, словно она разговаривала с маленьким ребёнком, а не со взрослым мужчиной, который был выше её на добрую голову. Приложив пластиковую карту к замку на клетке, тот через мгновение открылся, и девушка уверенно шагнула вперёд, будто бы проделывала эту тысячу раз. На деле же ей ещё никогда не доводилось иметь дело с так называемыми «заключёнными», хоть в официальных документах и значилось, что всё это для их же блага.
— Прошу вас, снимите рубашку. Мне нужно осмотреть вас. - любопытство боролось в Дэвис с исключительно профессиональным интересом и этикой, но она то и дело украдкой бросала взгляды на молодого человека. Сейчас он казался измученным, сломленным, израненным юношей, который никого не способен обидеть в этом мире, - даже было не представить, что мощь, заключённая в нём, способна уничтожить звезду или, например, её, Рианнон, испепелить на месте. Чудеса эволюции, по-другому и не скажешь.

Отредактировано Rhiannon Davis (2015-06-25 20:12:34)

Она нервничала. Это было заметно: чувствовалось в воздухе, ощущалось кожей. Нет, её руки не дрожали, но лишь огромным усилием воли этого не происходило. Должно быть поэтому с её губ срывались не самые правильные в такой момент слова. Чем она думала, произнося это дурацкое слово «не очень»? Ясное дело, что состояние Александра Саммерса было, по меньшей мере, ужасным, на грани жизни и смерти, когда боль становится чем-то разумеющимся в повседневной рутине. Пыталась ли она таким образом неловко пошутить, в чём потерпела невероятное фиаско, или же сгладить неловкую атмосферу предстоящего медицинского осмотра? В действительности ей ещё ни разу не доводилось осматривать пациентов в столь далёких от комфорта условий, а потому она ощущала некоторую вину за то, что между ними стояла и эта клетка, и эти прутья, и даже электронный замок, который приходилось каждый раз открывать при помощи личной карточки.
Рианнон подробно ознакомилась с личным делом молодого человека: всё, что Щ.И.Т. знал о нём, знала теперь и она. Факты его биографии заставляли сердце болезненно сжиматься: слишком много всего выпало на долю 24-летнего молодого человека, чтобы не оставить своего отпечатка. Силы, катастрофические и разрушительные силы, которыми он был наделён, словно последние мазки-штрихи художника, пишущего самый грустный и печальный портрет из всех возможных. Впрочем, по тем же фактам биографии Дэвис показалось, что сам Александр не считал свою жизнь ужасной, полной горя и лишений. Да, быть может, какие-то её отдельные эпизоды, но никак не всю. Сложно сказать, почему светловолосая сделала такой вывод, ведь личное дело было написано сухим языком фактов и дат. Здесь не было ни эмоциональной окраски, ни личностных оценок, ничего такого, что могло бы дать представление о характере Саммерса. Здесь, на бумаге со штампом Щ.И.Т.а молодой человек был лишь скупым и холодным столбиком фактов. Даже на фотографии он выглядел иначе, нежели в жизни. И дело здесь было вовсе не в том, что он похудел, осунулся и казался измождённым, - он просто был другим. Фотография, прикреплённая к личному делу, демонстрировала привлекательного, нет, пожалуй, даже красивого молодого человека со светлыми волосами, яркими глазами и статной осанкой. Должно быть этому фото около года: очень странно, что именно его решили прикрепить к делу, а не что-нибудь посвежее, например, что-то из тех снимков, что были сделаны по прибытии Хэвока в штаб-квартиру их организации. На фото молодой человек смотрел в камеру с вызовом и лёгкой насмешкой: чхать он хотел на то, что его фотографируют и что о нём думают, - такое создавалось впечатление. Помнится, первый раз увидя фото, Рия не могла от него оторваться. Оно было живым, и оно завораживало, притягивало взгляд. Было сложно представить, что такой мутант попадёт в её лабораторию, да ещё с таким скверным диагнозом, как иссушение.
Сейчас Алекс выглядел иначе, но где-то в глубине глаз, если очень постараться, можно было разглядеть тот же вызов, - а в уголках губ, если присмотреться и подключить воображение, - можно было увидеть тень былой нагловатой усмешки. Дэвис тряхнула головой, отгоняя наваждение и возвращаясь в реальность.
Услышав вопрос молодого человека, светловолосая смутилась. Пришла ли она его спасти? От чего? Насколько она была в курсе происходящего, после того, как она закончит свои исследования, Щ.И.Т. отпустит Саммерса на все четыре стороны, и их сотрудники дальше займутся изучением его способностей в лабораторных условиях. Впрочем, кто знает, может быть ей, как учёному, просто не говорится всей правды?
— Надеюсь, что мои действия помогут улучшить ваше состояние, и в следующий раз, когда я спрошу, как вы себя чувствуете, вы ответите - хорошо. - мягко отозвалась Рианнон, решив не отвечать на прямой вопрос. В самом-то деле, когда-то она хотела стать врачом-кардиологом и помогать людям, нуждающимся в её помощи, а потом она стала био-инженером, исследователем, - человеком, стремящимся к открытиям, но при всём при этом её желание помогать людям не исчезло окончательно. Да, теперь оно было не на первом месте и даже не на втором и третьем, и всё же оно было в ней.
Александр пытался с ней шутить. Дэвис вскинула на него взгляд, внимательно посмотрев в его глаза. Должно быть, он совсем изголодался по человеческому обществу и таким простым и незамысловатым действиям, как шутки, - что шутить у него выходило отвратительно. Рианнон снисходительно улыбнулась ему и чуть наклонила голову в знак того, что шпилька была пропущена мимо ушей, но выпад засчитан, как попытка вернуться к нормальной жизни. Значит, пациент идёт на поправку.
Светловолосая внимательно наблюдала за тем, как Хэвок стягивает с себя рубашку: иссушение затронуло лишь способности молодого человека, но никак ни его физическую форму. Сложен он был прекрасно: здесь явно имели место быть годы мучительных тренировок и работы над самим собой.
— Штаны можете оставить. - парировала Дэвис. Она закусила краешек губы, после чего сделав шаг вперёд, взяла Александра за локоть. — Нужно выйти отсюда, здесь плохое освещение, и на кушетке вам будет явно удобнее. - Рианнон не отпускала локоть молодого человека все те несколько мгновений, что они шли до невысокой, но мягкой, покрытой покрывалом, кушетки. Рядом стоял столик с медицинскими инструментами. Начать стоило с простого. Рия надела стетоскоп и принялась слушать сердцебиение Саммерса. Покончив с этим, она измерила пульс и проверила реакцию зрачков на свет при помощи портативного фонарика. Рефлексы восстанавливались гораздо быстрее, чем она предполагала. Должно быть, ещё пару дней и к нему начнут возвращаться силы, если они перестанут пичкать его препаратами и подвергать воздействию излучения.
— Позволите? - получив лёгкий кивок, девушка осторожно и почти невесомо прикоснулась к груди Хэвока, ощупывая каждую мыщцу. Ощущения, наверное, не из самых приятных, ведь у молодого человека были сломаны рёбра, наблюдалось повреждение внутренних органов, да и на нём самом как будто бы живого места не было. Она старалась не смотреть ему в глаза, чуть отводя их в сторону, пока её руки по-профессиональному скрупулёзно, скользили ниже, к животу, а после вверх - к плечам, чтобы осмотреть предплечье, локти, проверить сгибательные рефлексы рук и ниже, к запястьям. Самое сложное оказалось дальше: коснувшись пальцами ладони молодого человека, Рия вздрогнула, сама не зная, почему.
- И, да. Меня зовут Рианнон Дэвис. И я не совсем доктор. Я био-инженер, который немного понимает в ваших способностях, поэтому я здесь. - она пыталась скрыть возникшее из неоткуда волнение за вежливым разговором в надежде на то, что Саммерс ничего не заметит. Она не стала отдёргивать руку, как ошпаренная, - это было бы странно. И лишь закончив осмотр, не спеша убрала руку, и выпрямилась. Какое счастье, что краснеть она разучилась ещё в колледже, только вот, кто научит скрывать бешеный стук сердца? Сейчас Рианнон казалось, что оно ухает на всю лабораторию, и Хэвок это обязательно услышит. Она попыталась улыбнуться.
— Кажется, у нас небольшая проблема, мистер Саммерс. Некоторые ваши травмы начали неправильно срастаться. Мы можем избрать консервативный метод лечения и исправить это препаратами, но это длительно. А можем вправить это хирургически, но, как понимаете, это больно, зато быстро и эффективно. В какой-то мере. - Дэвис неловко улыбнулась. Она понимала, что в этом вина сотрудников Щ.И.Т.а, но кого теперь винить? Что сделано, то сделано? Она несколько раз нервно щёлкнула ручкой-фонариком, которая откуда-то появилась в её руках, ожидая ответа от Хэвока.

Отредактировано Rhiannon Davis (2015-07-15 16:39:20)